§2. Понятие правосубъектности и структура её элементов
Категория "правосубъектность" является сугубо научным термином и получила общее признание как способность лица быть субъектом права[1]. В нормативно-правовых актах Российской Федерации термин "правосубъектность" не употребляется. В то же время некоторые его элементы получили правовое закрепление (например, правоспособность и дееспособность).
Между тем, в международно-правовых актах категория «правосубъектность» указана как неотъемлемый элемент правового статуса личности. Так, в Международном пакте о гражданских и политических правах[2] (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) записано: "Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности" (ст. 16). Данное положение также закреплено во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. (ст. 6)[3].
Широко распространено мнение, что правосубъектность личности "представляет собой единство ее... правоспособности и дееспособности"[4]. Некоторые сторонники этого подхода для характеристики правосубъектности употребляют даже понятие "праводееспособность"[5]. Указанная категория является собирательной и, по нашему мнению, приемлема лишь в тех особых правоотношениях, когда правоспособность и дееспособность неразделимы во времени, органически сливаются воедино, например, у организаций или взрослых лиц, когда они одновременно и правоспособны, и дееспособны. Не существует правоспособных, но недееспособных коллективных субъектов (государство, юридические лица). Поэтому на них разграничение правоспособности и дееспособности, в целом, не распространяется. Вместе с тем разделение правоспособности и дееспособности как самостоятельных элементов правосубъектности вполне оправданно, поскольку возможны ситуации, когда коллективный субъект способен обладать определёнными правами, но не может их реализовать, т.е. наделён правоспособностью, но не обладает дееспособностью. Такая ситуация возможна, в частности, в отношении юридических лиц, находящихся в стадии ликвидации по причине банкротства или нарушения законодательства. Данный процесс может занимать достаточно продолжительное время, однако способность приобретать права и обязанности у подобных организаций фактически (а в некоторых случаях и юридически) отсутствует. Что касается публично-правовых образований, то их дееспособность также может временно отсутствовать при сохранении ими правоспособности. Например, при внезапной смене власти вследствие революций или завоевания другим государством многие государственные институты фактически приводятся в состояние неспособности реализовать свои полномочия. Соответственно, права самого публично-правового образования не могут быть реализованы, что показывает отсутствие у него дееспособности при сохранении формальной правоспособности. Можно ли говорить в этих случаях о постулируемом единстве право- и дееспособности? На наш взгляд, оба указанных элемента, сохраняя тесную связь у большинства субъектов, тем не менее, являются самостоятельными категориями и в силу этого обстоятельства имеют специфические признаки.
Многие права граждан носят непередаваемый характер, их не может осуществить за недееспособного другое лицо (например, вступить в брак, получить образование, заключить трудовой договор и т.д.). В отличие от имущественных прав, данные права и свободы должен реализовать сам обладатель. С этой точки зрения все права можно условно подразделить на требующие личного участия при их осуществлении и не требующие этого. В первом случае, т.е. в большинстве отраслей права, разделение правоспособности и дееспособности лишено практического смысла; во втором же случае, т.е. в сфере действия гражданского права, оно необходимо и оправданно. Субъект права, обладая, например, брачной, трудовой, избирательной правоспособностью, всегда имеет аналогичную дееспособность. Здесь эти качества выступают как единое целое. Напротив, в имущественных правоотношениях кредитор может взыскать причитающийся ему долг необязательно лично, равно как и что-то продать, купить, исполнить обязательство, совершить определённую сделку. Здесь правоспособность и дееспособность могут не совпадать в одном понятии, и это находит своё выражение в противоположной точке зрения, которая критикует обозначенный подход о «праводееспособности».
Приверженцы второй точки зрения подчёркивают, что многие отраслевые науки признают субъектами права (т.е. правосубъектными) всех граждан, всех людей, в том числе и недееспособных[6]. Следовательно, в таких случаях нет единства правоспособности и дееспособности, но наличие таких свойств правосубъектности, на наш взгляд, бесспорно.
Наибольшее признание получила трактовка правосубъектности в работах С.Н. Братуся, по мнению которого понятие "правосубъектность" совпадает по содержанию с понятием "правоспособность". Для того чтобы быть субъектом большинства прав, считает С.Н. Братусь, достаточно обладать правоспособностью[7]. Правоспособность и правосубъектность – равнозначные понятия[8]. Такого же мнения придерживаются и другие авторы[9].
Вместе с тем, с данной позицией трудно согласиться. Если считать субъектами права всех правоспособных граждан, то принимать участие в большинстве правоотношений могут даже малолетние дети и лица, не способные осознавать значение своих действий, например, в силу психических отклонений. Ибо упомянутые субъекты обладают правоспособностью с рождения и не могут быть лишены её на протяжении жизни согласно действующему российскому законодательству и нормам международного права[10]. Однако такое сложно представить, поскольку недостаточно быть способным лишь к обладанию правами, необходимо также иметь способность к их приобретению, что выражается в понятии дееспособность[11]. Она, наряду с правоспособностью, выступает проявлением правосубъектности. Если отождествлять правосубъектность с правоспособностью, то для дееспособности не останется места в общей системе правовых понятий. А если учесть, что ещё и деликтоспособность выступает неотъемлемым элементом правосубъектности, то далеко не все правоспособные лица могут нести ответственность за свои поступки. И данная мысль получила воплощение в действующем законодательстве. В частности, уголовной ответственности согласно Уголовному кодексу Российской Федерации[12] (далее – УК РФ) подлежат вменяемые физические лица, достигшие определённого законом возраста (общий – 16 лет, специальный – 14). Исходя из концепции, выработанной С.Н. Братусь, предполагается неверное положение о том, что вполне правоспособные, но не вполне деликтоспособные граждане могут быть субъектами отношений, урегулированных нормами уголовного, административного, налогового права и других отраслей права. С таким мнением мы не согласны и считаем, что термин «правосубъектность» не совпадает по содержанию с категорией «правоспособность», поскольку является более широким понятием. По верной мысли О.А. Красавчикова, правоспособность выступает в виде общей основы, определяющей характер и объем прав, которые могут находиться в обладании данного субъекта, однако юридическое понятие правосубъектности складывается также из других категорий[13].
Большие усилия для обоснования необходимости категории "правосубъектность" приложил Я.Р. Веберс. Ценность этой категории он видит в том, что "правосубъектность выражает признание гражданина в качестве субъекта правоотношений вообще, а также квалификацию его в качестве субъекта или возможного субъекта конкретных субъективных прав и обязанностей"[14].
Правосубъектность – социально-правовой потенциал субъекта стать участником правоотношений. Существует мнение, согласно которому она представляет собой право общего типа, обеспеченное государством материальными и юридическими гарантиями[15]. Наделение лица правосубъектностью показывает наличие длящейся связи между ним и государством. Поэтому любое правосубъектное лицо имеет не только права и свободы. На него также возлагаются определённые государством обязанности принципиального характера – соблюдать требования законодательства, добросовестно осуществлять субъективные права, претерпевать неблагоприятные последствия в случае совершения правонарушений[16]. В данном вопросе мы имеем иную позицию. Отождествление правосубъектности с абстрактным правом недопустимо лишь по той причине, что оно является свойством субъекта, а не возможностью. Исходя из критикуемой теории, наличие правосубъектности уже предполагает наличие какого-то набора прав, однако это вовсе не так. Правосубъектность означает вовсе не наделение лица определёнными правами, а всего лишь гарантированную государством возможность обладать ими. Недопустимо, например, обладание правом авторства только на основании признания лица правосубъектным. Это право потенциально может возникнуть у такого субъекта при соблюдении им ряда условий (например, в силу факта создания лицом произведения науки или искусства). Невозможна ситуация, когда имущественное право появляется в тот же момент, когда лицо признаётся правосубъектным. По нашему мнению, правосубъектность должна рассматриваться как юридическое свойство субъекта по потенциальному приобретению, изменению или прекращению прав и обязанностей. Правосубъектность должна выступать только как предрасположенность лица к участию в правоотношениях, а не как система предоставленных государством прав. Устанавливая отдельные способности потенциального субъекта, мы определяем возможную сферу его деятельности, условия включения его в круг регулируемых правом общественных связей. Тем самым, государство гарантирует другим участникам правоотношений, что появление такого субъекта не отразится на них неблагоприятным образом (например, запрет на участие или существенное ограничение возможностей лиц с опасными психическими отклонениями).
Правосубъектность, как было отмечено выше, - категория собирательная[17]. Однако в представлениях отдельных учёных она включает в себя разные элементы. Так, по мнению Н.И. Матузова и А.В. Малько, правосубъектность составляют следующие четыре элемента:
1) правоспособность – способность субъекта иметь права и обязанности;
2) дееспособность – способность субъекта своими действиями приобретать для себя права и создавать обязанности;
3) деликтоспособность, т.е. способность самостоятельно нести ответственность за совершенные правонарушения (деликты);
4) вменяемость – возможность осознавать значение своих действий и оценивать их последствия[18].
По рассмотренной выше концепции «право-дееспособности» правосубъектность складывается из двух свойств – правоспособности и дееспособности[19]. При этом категория дееспособности включает в себя дополнительные элементы (например, деликтоспособность, сделкоспособность, волеспособность и др.).
Под правоспособностью традиционно понимается признаваемая государством общая (абстрактная) возможность иметь предусмотренные законом права и обязанности, способность быть их носителем[20]. Многие теоретики права особо подчёркивают, что это не фактическое правообладание, а только заранее постулируемая возможность или способность к этому. Впервые понятие правоспособности было сформулировано и введено в практику буржуазными кодексами XIX века (Французский гражданский кодекс 1804 г., Германское гражданское уложение 1896 г.). К тому времени категорией правоспособность пользовалось и английское гражданское право. Как видно, данная правовая категория обязана своим происхождением гражданскому законодательству, однако в последующем она приобрела более широкое применение, выйдя за пределы имущественных правоотношений. На данный момент правоспособность рассматривается в трудовых, административных, финансовых, процессуальных и других правоотношениях.
Таким образом, правоспособность – это не само право, которое гарантируется субъекту, а всего лишь возможность получить это право при определённых условиях. Правоспособность неотделима от человека, он правоспособен в течение всей жизни независимо от возраста и состояния здоровья. Главное в правоспособности – не сами субъективные права, а принципиальная возможность или способность иметь их.
Аспекты дееспособности получили законодательное закрепление только в гражданском праве, однако упоминание о дееспособности как обязательном элементе правосубъектности содержится и в других отраслях права (налоговое, трудовое, избирательное, семейное и др.). Под дееспособностью понимается не только возможность субъекта иметь права и обязанности, но и способность осуществлять их своими личными действиями, быть участником правовых отношений[21]. В отличие от правоспособности, которая в равной мере признается за всеми гражданами, дееспособность граждан не может быть одинаковой. Для того чтобы приобретать права и осуществлять их собственными действиями, принимать на себя обязанности и исполнять их, надо разумно рассуждать, понимать смысл норм права, сознавать последствия своих действий, иметь определённый жизненный опыт[22]. Эти качества существенно различаются в зависимости от возраста граждан и их психического состояния.
Большинство учёных считают, что такие элементы правосубъектности, как деликтоспособность, волеспособность, вменяемость, сделкоспособность охватываются в конечном счете дееспособностью[23]. Это оправдывается, в частности, тем, что деликтоспособность физических лиц, так же как и дееспособность, зависит, прежде всего, от психического состояния человека и от его возраста. Более того, дееспособность и деликтоспособность юридических лиц в правовой доктрине принято рассматривать как единое качество, которое возникает с момента государственной регистрации факта создания организации и прекращается с момента её ликвидации или реорганизации[24]. К тому же, дееспособность рассматривается как способность субъекта самостоятельно реализовать свои права и обязанности, а деликтоспособность как способность самостоятельно реализовать обязанность по несению юридической ответственности. Однако, по нашему мнению, при внимательном исследовании деликтоспособности, можно прийти к выводу, что она имеет гораздо большее значение и не может входить в состав категории «дееспособность».
Деликтоспособность представляет собой способность субъекта самостоятельно нести юридическую ответственность. Заметим, что сама по себе деликтоспособность не предполагает наличие юридических обязанностей, она лишь показывает предрасположенность лица к возможному претерпеванию неблагоприятных последствий как результата совершения правонарушения. Признаки данной способности определяются государством и находят своё отражение в действующем законодательстве. Однако определение этой категории учитывает не только абстрактную предрасположенность субъекта к несению юридической ответственности. Деликтоспособность, на наш взгляд, должна показывать также и реальную возможность лица претерпеть предусмотренные законом неблагоприятные последствия. В отличие от дееспособности, которая показывает способность лица приобретать, изменять и прекращать основанные на правовой норме обязанности, деликтоспособность демонстрирует способность лица реализовать обязанность, которая навязывается ему извне, помимо его воли. Несение юридической ответственности не зависит от желания лица вступить в определённое правоотношение, а в отдельных случаях её наступление даже не может быть им предупреждено (например, безвиновная ответственность лица за правонарушение подконтрольного ему в силу закона субъекта). Эта обязанность возникает у него только в силу определённых обстоятельств, влекущих применение законодательства о том или ином виде юридической ответственности. Более того, субъекты права, обладая полным объёмом дееспособности, в силу объективных причин могут сохранять фактическую неспособность к несению ответственности, что, в конечном счёте, должно оказывать влияние на их юридические возможности. В частности, наличие тяжёлой формы заболевания, малолетних детей, состояние беременности, преклонный возраст, имущественная несостоятельность и многое другое зачастую препятствуют реализации юридической ответственности в виде предусмотренных законом санкций. При всём при этом субъект права может соответствовать правовым признакам дееспособности, и ничто с точки зрения права не мешает ему при этом злоупотреблять своим фактическим положением.
Указанная нами идея получила воплощение в законодательных актах. Например, лицо, совершившее имущественное правонарушение, в результате которого причинён вред, может на законных основаниях его не возмещать, если у него в собственности отсутствует какое-либо имущество. Пункт 3 статьи 1083 ГК РФ гласит, что суд вправе уменьшить размер возмещения вреда (даже при наличии всех условий ответственности правонарушителя), приняв во внимание имущественное положение лица, причинившего вред. Согласно пункт 4 части 1 статьи 46 Федерального закона «Об исполнительном производстве»[25] исполнительный документ, выданный судом для реализации принятого решения, возвращается взыскателю, если у должника отсутствуют имущество или доходы, на которые может быть обращено взыскание, и принятые судебным приставом-исполнителем все допустимые законом меры по отысканию его имущества или доходов оказались безрезультатными. Однако в этом случае закон не запрещает взыскателю вновь обратиться к приставам за исполнением такого судебного решения, но в рамках тех сроков, которые установлены статьей 21 Федерального закона «Об исполнительном производстве». Этот срок составляет, по общему правилу, 3 года. Значит, при наличии вступившего в законную силу решения суда и исполнительного листа возможна ситуация, когда должник не сможет претерпеть наложенные на него судом неблагоприятные последствия. При этом закон не запрещает такому субъекту вступать в новые имущественные правоотношения и обладать возможностью причинять вред другим субъектам права. По нашему мнению, в законодательстве необходимо предусмотреть наступление фактической неделиктоспособности и выработать механизм юридических мер, которые будут позволять минимизировать риск от участия в правоотношениях подобных субъектов. Кроме того, в особой группе отношений надлежит установить полный запрет на возможность вступления в них неделиктоспособных лиц. В частности, это касается лиц со специальным профессиональным статусом, которые потенциально способны причинить существенный вред большому количеству субъектов (например, в сфере адвокатуры, нотариата, предпринимательской и иной профессиональной деятельности). Граждане, обладающие подобным статусом, но не способные нести ответственность за возможные нарушения закона, не должны иметь доступ к участию в определённой группе отношений (например, заключать отдельные виды сделок). В качестве предложения для решения этой проблемы мы предлагаем установить систему обязательного страхования ответственности, которая уже активно применяется в некоторых сферах общественной жизни (управление транспортными средствами, частная нотариальная практика, деятельность арбитражных управляющих и др.).
Другой пример, в котором реализуется высказанная нами идея, можно привести, опираясь на доктрину уголовного права. Согласно статье 21 УК РФ не подлежит уголовной ответственности лицо, которое находилось во время совершения общественно опасного деяния в состоянии невменяемости, т.е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики. Мы обращаем особое внимание на то обстоятельство, что наличие болезненного состояния психики не является основанием признания лица недееспособным. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 ГК РФ гражданин может быть признан недееспособным при наличии только такого психического расстройства, вследствие которого он не способен понимать значения своих действий или руководить ими. Однако наличие определённого психического отклонения вполне может означать неделиктоспособность в другой группе отношений, не влияя на объём дееспособности лица. В рамках данного примера несовпадение категорий «дееспособность» и «деликтоспособность» имеет ярко-выраженный характер.
Этой позиции законодатель также придерживается при установлении правил об имущественной ответственности несовершеннолетних. В частности, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет являются полностью деликтоспособными (статья 1074 ГК РФ), однако ГК РФ не признаёт их при этом полностью дееспособными (пункт 1 статьи 21 ГК РФ). Налицо слабость позиции многих авторов, считающих элементами правосубъектности только правоспособность и дееспособность.
Приведённые ссылки на гражданское и уголовное законодательство показывают, что деликтоспособность не совпадает по существу с дееспособностью и на данном основании подлежит выделению в самостоятельную правовую категорию. Таким образом, если у потенциального правонарушителя отсутствует реальная возможность возместить ущерб, возникший в результате его виновных деяний, или претерпеть иные предусмотренные законом неблагоприятные последствия, он должен рассматриваться государством и обществом как неделиктоспособный, при этом сохраняя полную дееспособность. Вместе с тем, объём его правосубъектности при данных обстоятельствах должен быть существенно сужен в целях охраны прав и интересов других субъектов, с которыми он может потенциально контактировать.
Следует отметить, что помимо трёхзвенной системы элементов правосубъектности (совокупность правоспособности, дееспособности и деликтоспособности), во многих отраслевых правовых науках получила воплощение идея о наличии иных, дополнительных элементов правосубъектности. Например, в цивилистике принято выделять такое свойство лица, как сделкоспособность[26]. В теории трудового права работник для того, чтобы иметь возможность участвовать в трудовых правоотношениях, должен обладать трудоспособностью[27]. А во многих отраслях права, предусматривающих самостоятельные виды ответственности, в качестве элемента правосубъектности выделяется вменяемость (уголовное, административное, налоговое и другие отрасли права)[28].
Юридические лица и совершеннолетние граждане, как правило, обладают всеми элементами правосубъектности. Малолетние дети и совершеннолетние граждане, признанные недееспособными, являются обладателями определённых прав, будучи только правоспособными. Так, малолетние дети могут наследовать имущество. Но практическое осуществление прав малолетнего или недееспособного гражданина требует участия дееспособных лиц – родителей, усыновителей, опекунов. Это положение объясняется тем, что активная самостоятельная деятельность субъектов в социально-экономической жизни возможна лишь при наличии у них всех элементов правосубъектности.
В целом, правосубъектность является одной из обязательных юридических предпосылок правоотношений. Правосубъектность – это возможность или способность лица быть субъектом права со всеми вытекающими отсюда последствиями. Рыночная экономика объективно привела к расширению объема правосубъектности лиц (в частности – гражданской и административной), участвующих в экономическом обороте. Это означает увеличение круга юридических возможностей указанных субъектов. Представляется, что категория "правосубъектность" нуждается в дальнейшем научном обосновании. По нашему мнению, она представляет собой возможность конкретного лица стать субъектом той или иной группы правоотношений. Мы считаем, что правосубъектность, являясь собирательной категорией, состоит из ряда правовых элементов, набор которых зависит, прежде всего, от специфики регулируемых государством общественных отношений (имущественных, административных, трудовых) и юридических особенностей самого субъекта права (публично-правовые образования, юридические лица). Одним из элементов правосубъектности является деликтоспособность, которую следует рассматривать отдельно от дееспособности, поскольку она показывает способность субъекта права претерпеть установленные законом негативные последствия за совершённое правонарушение. Деликтоспособность при определённых условиях отражает потенциальную предрасположенность конкретного лица к несению самостоятельной юридической ответственности.
[1] См.: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица // Законодательство. - № 12. - 2003. – С. 63; Пятков Д.В. Формирование правосубъектности предпринимателя // Журнал российского права. – 2006. - № 1.; Венгеров А.Б. Теория государства и права: В 2 т. Часть II. Теория права. Том 2. - С. 19; Алексеев С.С. Право: Азбука. Теория. Философия. Опыт комплексного исследования. - М.: Норма-Инфра, 1998; Мицкевич А.В. Учение о субъектах права: его источники и развитие в юридической литературе // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. - Т. 29. - М., 1984. - С. 26.
[2] СССР подписал настоящий Пакт 18 марта 1968 г. Пакт вступил в силу для СССР 23 марта 1976 г. Опубликован в "Ведомостях Верховного Совета СССР", 1976 г., N 17(1831), ст. 291
[3] Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г.) / "Библиотечка "Российской газеты" совместно с библиотечкой журнала "Социальная защита". - 1995. - № 11. - С. 10
[4] Витрук Н.В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. - М.: Наука, 1979. - С. 89.
[5] См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. – М.: Юридическая литература, 1982. - С. 139.
[6] См.: Князев С.Д. Административно-правовой статус российских граждан: конституционно-правовые основы реформирования // Журнал российского права.– 2004. - № 2.; См. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. - М.: РИО ВЮА, 1950. - С. 6.
[7] См. Братусь С.Н. Указ. соч. - С. 6.
[8] Там же.
[9] Например, Мицкевич А.В. Субъекты советского права. - М.: Госюриздат, 1962. - С. 21; Пятков Д.В. Формирование правосубъектности предпринимателя // Журнал российского права.– 2006. - № 1.; См.: Александров Н.Г. Законность и правоотношения в советском обществе. - М.: Госюриздат, 1955. - С. 138; Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. - М.: АН СССР, 1958. - С. 84 – 85.
[10] Об этом гласят ст. 22 ГК РФ, Всеобщая декларация прав человека ООН от 10 декабря 1948 г., ст. 3 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г., ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 от 4 ноября 1950 г.
[11] Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. – М. Юристъ, 2004. - С.113
[12] Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1996. - № 25. - Ст. 2954
[13] См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. - М.: Госюриздат, 1958. – С. 37 - 39.
[14] Веберс Я.Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. – Рига: Зинатне, 1976. - С. 26.
[15] См.: Мицкевич А.В. Субъекты советского права. - С. 12, 30, 59; Воеводин Л.Д. Конституционные проблемы правового положения советских граждан: Автореф. дис... д-ра юрид. наук. - М., 1973. - С. 12; Веберс Я.Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. С. 37; и др.
[16] См.: Белов В.А. Концепция "динамической правоспособности": Попытка нового прочтения // Кодекс-info. – 2003. - № 3-4.
[17] Вопросы соотношения категорий "правосубъектность", "правоспособность" и "дееспособность" вызывают споры в юридической науке. Подробнее об этом см.: Советское гражданское право. Субъекты гражданского права / Под ред. С.Н. Братуся. - М., 1984. - С. 7 - 22.
[18] Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. - С.194.
[19] См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. – М., 1982. - С. 139.
[20] Белов В.А. Указ. соч.; Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. - М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1940. - С. 67; См.: Дозорцев В.А. Права государственного промышленного предприятия на закрепленное за ним имущество. Автореф. дис. ... к.ю.н. - М., 1955. - С. 16; Толстой Ю.К. К теории правоотношения. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1959. - С. 12; Венедиктов А.В. О субъектах социалистических правоотношений // Советское государство и право. - 1955. - № 6. - С. 19 и др.
[21] Хевсаков В.В. Субъекты непосредственной демократии в современном российском обществе: понятие и признаки // Гражданин и право. - 2006. - № 12. - С. 28; Матузов Н.И. Общие правоотношения и их специфика // Правоведение. - 1976. - № 3. - С. 41; Бондаренко Э.Н. Трудовая правоспособность, дееспособность и юридические факты // Журнал российского права. - 2003. - № 1. - С. 32; Осокина Г. Гражданская процессуальная право- и дееспособность // Российская юстиция. – 1997. - № 5; Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. - М.: Статут, 2005. - С. 36, 37.
[22] Матузов Н.И. Указ. соч. - С. 41
[23] См.: Кравец Ю.П. Об уголовной ответственности юридических лиц за преступления в сфере предпринимательской деятельности // Журнал российского права. - 2004. - № 6. - С. 25; Варлен М.В. Народный представитель: теория и практика // Законодательство и экономика. - 2005. - № 11. - С. 21; Бондаренко Э.Н. Указ. соч. - С.15; Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. - М.: Наука, 1982. - С. 69; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. – М.: Юрайт, 2004. – С. 58; Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. - С. 176; Козлова Н.В. Указ. соч. - С. 36, 37; Веберс Я.Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. - С. 116 – 182 и др.
[24] Козлова Н.В. Указ. соч. – С. 36.
[25] Федеральный закон от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2007. - № 41. - Ст. 4849.
[26] Егоров Ю. Законодательные требования к совершению сделок // Право и экономика.– 2004. - № 6; Тарасенко Ю.А. О недействительности основания внесения вклада в уставный капитал акционерного общества // Законодательство. – 2005. - № 1.; Тарасова А.Е. Сделки с особенностями волеизъявления // Журнал российского права. - 2008. - № 4.
[27] Челухина Н. Страхование риска утраты трудоспособности // Финансовая газета. Региональный выпуск. – 2005. - № 41, 42, 43; Коршунов Ю.Н. Экспертиза трудоспособности лиц, пострадавших на производстве // Гражданин и право. – 2001. - №5.; Забаев И.В., Фомин А.Н., Кривич Е.В. Изменение и расторжение трудовых отношений с работниками, имеющими медицинские противопоказания // Кадровая служба и управление персоналом предприятия. - 2006. - № 4.
[28] Иванов Н., Брыка И. Ограниченная вменяемость // Российская юстиция. – 1998. - № 10; Иванов И.С. Вина налогоплательщика как основание ответственности за налоговые правонарушения // Ваш налоговый адвокат. – 2004. - № 2.; Кузякин Ю.П., Россинская Е.Р. Проблемы совершенствования правового регулирования производства судебных экспертиз по делам об административных правонарушениях // Журнал российского права. - 2005. - № 10.